Кавказ. Выпуск III. Европейские дневники ХIII–ХVIII веков - В. Аталиков

ежегодно отсылают крымскому хану 200 девушек и 100 юношей в качестве дани. Невольники отбираются не по желанию, а по жребию.

Даже те из них, которые родились среди татар, не имеют ни облика, ни характера этого народа, и, если бы кто-либо назвал их прекраснейшим из всех восточных народов, он не слишком отклонился бы от истины. Они всегда изобретают что-нибудь новое в своих манерах или оружии, в которых татары подражают им так пылко, что черкесы могут быть названы французами в отношении татар.

Их страна является школой для татар, из которых каждый мужчина, который не обучался военному делу или хорошим манерам в этой школе, считается «тентеком», то есть нестоящим, ничтожным человеком.

Сыновья крымских ханов в тот момент, когда они увидели свет, отсылаются к черкесам на воспитание и обучение. Когда ребенок доставлен в Черкесию, тот, кто находит ему кормилицу, называется ата, или воспитатель султана, и он надолго со всем своим народом освобождается от податей, потому что он как бы состоит в родстве с султаном. В этом заключается причина того, что все черкесы серьезно относятся к этому делу, зная, что если жена или сестра хотя бы раз дадут грудь ханскому сыну, то они получат таким образом освобождение от уплаты подати.

В подобных случаях нередко применяется насилие. Более сильный мужчина тайно или силой врывается в дом, где нянчат молодого султана, и, схватив его, немедленно относит к своей сестре или жене, чтобы она дала ему грудь. Два года вскармливания ребенка дают не намного больше привилегий, чем одноразовое кормление. Когда принц подрастет, его заботливо обучают езде верхом, стрельбе из лука, ношению оружия, военной науке и затем отправляют его домой.

Достоинство, которое здесь ценят в женщинах, заключается в изящных пальцах и коротких ступнях. Корпулентная девушка с большими ногами или пальцами, будь она самого блистательного происхождения, рискует навсегда остаться в девах, если ей не улыбнется фортуна. По этой самой причине девочку 7 лет заковывают в стальную обойму шириной в 4–5 пальцев; ее пальцы стискиваются деревянной обувью, которую она обречена носить до тех пор, пока не станет взрослой. Таким образом, то, чего добиваются француженки с помощью китового уса и других хитростей без малейшей боли, здесь приобретается без малейшего волнения о нежном возрасте, и затем спокойно наслаждаются достигнутым всю свою жизнь.

Ни мальчики ни девочки никогда не лежат в кровати, но всегда на досках или на полу, покрытом сеном или соломой, чтобы предохранить себя от ожирения или изнеженности, которая, как они ошибочно полагают, ведет к слабости и малодушию.

Эти люди настолько храбрые, что, по уверению самих татар, насколько 10 крымцев сильнее 15 буджакан, настолько 5 черкесов сильнее 10 крымцев.

Я предлагаю моему читателю только один пример, свидетельствующий об их храбрости, который случился около 6 лет назад и не так невероятен, насколько невероятны подвиги, прославленные древними греками.

Когда Селим-Гирею (впоследствии крымскому хану, личности большой мудрости и доблести, старому солдату) не была уплачена ежегодная дань, он послал в следующем году своего сына Шахбаз-Гирей-султана, чтобы он потребовал невольников за два года. Последний был принят с почетом, поскольку пришел без грозной свиты, и князья, как положено, немедленно выдали ему положенную дань.

Но случайно он увидел прекрасную дочь одного черкеса, которая не была внесена в список невольников, и тем не менее, она была насильно захвачена, против обычая, и вынесена из дома. Ее братья, двое храбрых юношей, сначала притворились, что не огорчены происшедшим, успокоили отца и смягчили его горе, приукрасив ее будущее тем, что она будет иметь честь взойти на ложе султана. Выждав же благоприятный момент, они неожиданно напали на принца, когда он спокойно пребывал наедине с похищенной девушкой, а стража была отпущена и уже успела напиться, ранили его и сестру и перебили охрану этого человека.

Отец султана, услышав о случившемся, сдерживает свое негодование и объявляет, что черкесы поступили справедливо, наказав человека, который таким образом пытался обесчестить девушку, похищенную против правил.

Когда султан умер, ему наследовал его старший сын Девлет-Гирей, немного позже свергнутый с трона Великим сеньором и отправленный в ссылку. Но Каплан-Гирей, его младший брат и преемник, с разрешения турецкого правительства отправился против черкесов во главе 80 тыс. татар, угрожая им разрушительным вторжением. Когда он переправился через Танаис, к нему присоединились 15 тыс. кубанцев.

Князь Кабарда, получив эту новость от своей разведки, с 7 тыс. пеших солдат и 300 лошадьми ушел к вершине высокой горы, украшенной руинами большого старого города, и укрепил расселины и стены деревьями и земляными валами. Каплан-Гирей, предвидя трудность штурма этой горы, к которой не было никаких подступов, отправляет к князю доверенного посла, чтобы тот сказал, что султан предпринял поход против узбеков и приглашает с собой 3 тыс. черкесов. Кроме того, он желает лично встретиться с князем, поэтому просит его спуститься с горы.

Кабарда, разгадав ложь врага, отвечает послу, что сейчас он не имеет возможности спуститься, так как скован сильным приступом подагры, но через три дня посетит султана, спустившись на лошади или на носилках.

Когда посол ушел, Кабарда созвал черкесов и обратился к ним со следующими словами: «Каково ваше мнение, друзья и соотечественники, о нынешнем состоянии наших дел? Что, по вашему мнению, лучше для нас: заковать самих себя в цепи султана, быть перерезанными им и допустить, чтобы наши жены и дети были уведены в вечное рабство, или как мы – победили или погибли? Если погибнем, то мы избегнем отвратительного зрелища издевательства тирана над нами; если победим, одним ударом освободимся от нестерпимой жестокости татар».

Ответ был единодушный, что лучше умереть, чем предать себя в руки врага. Тогда он требует, чтобы они, согласно обычаю, принесли клятву мечами и оружием.

После того как дело было решено таким образом, Кабарда послал вечером одного человека сказать хану, что его подагра полегчала и что он мог бы прийти к нему в качестве просителя вместе с командирами своей армии. Это известие привело Каплан-Гирея в восторг, он приказал отправить своих лошадей на пастбище и принял решение посвятить всю ночь отдыху. Черкесы, узнав об этом, проникли в татарские орды, связали древесную кору в небольшие хорошо просмоленные связки и, привязав их к хвостам нескольких лошадей, погнали их (лошадей) вниз в величайшем молчании к кошу, или палаткам татар, и там подожгли связки. Лошади, испуганные сразу и пламенем, и болью, помчались со всей возможной скоростью и в темноте ночи бросились, как молния, в гущу татарских лошадей, которые также перепугались, оборвали